|
Гендерное направление,
возникшее в конце 60 - х годов XX века на базе радикального
феминизма, было сориентировано в исторической науке на поиск
"женской истории" в русле всеобщей истории. 80-ые годы породили
более гибкое понимание гендера как проблемы не только экспликации
женской истории и психологии, но и как проблемы комплексного
изучения женственности и мужественности в социокультурном
пространстве, привлекая к гендерным исследованиям значительно
большее количество ученых-гуманитариев, порой весьма далеких от
феминизма взглядов. Таким образом, современное понимание гендерного
аспекта в историческом исследовании предполагает рассмотрение
всеобщей истории как гендерной истории, а точнее как истории
интергендерного взаимодействия взаимодействия,, охватывающего все
сферы исторического бытия: экономическую, социальную, правовую,
этническую, религиозную. Переломные периоды в истории вызывают
особый интерес исследователей, так как именно для таких периодов
присущи глобальные культурные трансформации, которые носят системный
характер.
В этой связи
определенный научный интерес представляет изучение гендерных
аспектов такого примечательного явления в религиозной жизни Римской
империи II-IV вв. как распространение мистериальных культов
ориентального генезиса. Базой исследования могут служить достаточно
многочисленные нарративные и эпиграфические источники, относящиеся к
периоду Римской империи. Характеристика "феминности" и "маскулинности"
в ориентальных мистериях предполагает изучение степени репрезентации
и значения мужских и женских персонажей в мифологических структурах
соответствующих культов (идеологический аспект), а также
исследование социоролевых функций мужчин и женщин в культовой
практике рассматриваемых мистерий (социальный аспект).
Культы Кибелы (Magna
Mater), Исиды (Isis), Сирийской богини (Dea Syrea) имели довольно
развитые мифологии, относимые рядом исследователей к "мифам об
умирающих и воскресающих богах", связанных с культом плодородия [1,
2]. Следует отметить, что в имперский период в культовой идеологии
данных мистерий уже доминировали сотерологические мотивы. В
рассматриваемых культовых мифах присутствуют божественные пары:
Исида и Осирис, Кибела и Аттис, Атаргатис и Хадад. Очевидно, что в
этих мифологических союзах доминировали женские персонажи. Кибела,
оскорбленная изменой Аттиса, насылает на него безумие, способствуя
первоначально смерти, а затем и воскресению божественного
возлюбленного (Ovid. Fast. IV. 223-246). Исида разыскивает тело
погубленного Сетом божественного супруга, и воскрешает Осириса (Plut.
De Iside et Osiride, 13–18). В древнеегипетской мифологической
традиции Исида и Осирис выступают как равновеликие начала: он -
повелитель подземного мира и грозный судия, определяющий посмертную
участь души; она - всемогущая владычица мира земного и небесного,
покровительница магии, повелительница судьбы и гарант бессмертия
[3]. Если верить Апулею, в период империи авторитет Исиды среди
верующих уже значительно превышал авторитет ее божественного супруга
Осириса (Apul. Metam. XI., 1-6, 25). Возникший в эллинистический
период синкретический культ Сараписа в общественном и индивидуальном
религиозном сознании отождествлялся с образом Осириса [4].
Эпиграфический материал, по крайне мере с территории Италии, вполне
подтверждает мнение Апулея Мадаврского. Количество надписей,
посвященных Исиде, более чем в два раза превышает количество
посвящений Серапису [5]. Примечательно, что в посвятительных
надписях Исида именуется не иначе как "Госпожа", "Непобедимая",
"Повелительница", "Святая", "Торжествующая", "Мириадоименная" [6].
Серапис не обладает подобным спектром эпитетов, хотя и его именуют
"Святым", "Непобедимым", "Охранителем" [7].
Проявление феминной
доминанты можно проследить в культовой практике исследуемых
мистерий. Жрецами малоазийской Кибелы становились люди, подвергшие
себя ритуальному оскоплению и переодевавшиеся в женскую одежду.
Иерофанты Сирийской богини и ритуалом посвящения и внешним обликом
походили на галлов-служителей Кибелы (Apul. Metam. VIII, 25-29;
IX,9-10). Сходство их было столь разительно, что современники иногда
путали адептов двух разных культов [8]. Трудно себе представить
более радикальное уничижение мужского начала и превалирование начала
женского. Ритуальная практика мистерий Исиды не знала подобных
обрядов. Адепт культа, платоник Апулей Мадаврский, характеризуя
обряд посвящения, пишет о многих ограничениях, но не одно из них не
связано с нанесением увечий (Apul. Metam. XI, 21 -25). Скептически
относящийся ко всем восточным мистериям Ювенал, подвергая осмеянию
культ Исиды, не упоминает о наличии жестоких обрядов (Iuvenal.
Sat.VI, 510-550). Свидетельства нарративных источников периода
империи указывают на равное обращении к культу Кибелы, Сурии, Исиды
мужчин и женщин (Apul. Metam. XI, 10; Ovid. Amores, 74; Porph. Vita
Plot.,19;). Только насмешник-Ювенал подчеркивает большее тяготение
женщин к восточным мистериям (Iuvenal. Sat. VI., 520-540; Ibid. Sat.
IX, 20). Анализ данных эпиграфики показывает, что, по крайней мере в
Италии, мужчины и женщины оставили почти одинаковое количество
посвящений Исиде [9]. Труднее составить представление о месте женщин
в культовой иерархии мистерий Исиды. Апулей среди высших жреческих
категорий упоминает только мужчин (Apul. Metam. XI, 6, 10-14).
Многочисленные эпиграфические свидетельства позволяют судить лишь о
равном участии мужчин и женщин в культовой практике, но не дают
возможности определить статусное положение в культовой иерархии
[10]. Для определения статусного положения женщин в культовой
иерархии Кибелы и Сурии нет необходимости привлекать обширный
эпиграфический материал. В этих культах высшим иерархом (архигаллом)
становился только профессиональный жрец-евнух. Посвященные женщины
могли участвовать во второстепенных обрядовых функциях.
Среди других
ориентальных мистерий принципиальные отличия характерны только для
культа Митры. Мифология митраизма фактически лишена женских
персонажей. Полностью они отсутствуют в двух базисных мифологических
сюжетах: борьба Митры с жертвенным быком и соперничество с божеством
Гелиосом (Helios-Sol). Не фигурируют женские персонажи в расширенном
варианте мифа, где основной сюжет предваряют эпизоды, навеянные
греко- римской традицией: борьба Зевса (Юпитера) с титанами. [11].
Только астрологичеcкие аспекты культовой идеологии содержат женские
образы - олицетворения планет (Луны и Венеры), а также зодиакального
созвездия Девы (Virgo) [12]. Таким образом, мифология митраизма
демонстрирует ярко выраженные маскулинные тенденции.
Относительно состава
митраистических общин нарративные источники противоречивы: одни
авторы констатируют наличие среди мистов и мужчин и женщин (Tert.
Praescr. haer. XL; Porph. De abstin. IV, 16), другие - категорически
отрицают саму возможность посвящения в культ женщин [13]. Разрешить
это противоречие могут только данные эпиграфики. Из 217 надписей,
связанных с культом Митры в Италии, только в трех фигурируют
женщины. Две надписи оставлены совместно с мужчинами [14]. Только
единственная надпись принадлежит женщине: некая Вария Квинтия делает
посвящение Богу Непобедимому Митре [15]. До сего момента не
обнаружено ни единого эпиграфического свидетельства с указанием на
посвящение женщины хотя бы в низшую степень культовой иерархии.
Митраистические общины представляли собой закрытые мужские клубы
мистов, восходящие к тайным мужским союзам первобытной эпохи. Таким
образом, среди ориентальных мистерий поздней античности только культ
Митры демонстрирует абсолютное преобладание маскулинной тенденции.
Мы далеки от
радикального вывода Л. Мартина, который видел в распространении
митраизма историческую метаморфозу отхода от феминизированных
религий, свойственных раннему эллинизму [16]. Однако необходимо
признать, что митраизм пользовался необычайной популярностью в
империи: это был динамичный культ, оказавший влияние на процесс
формирования духовной среды периода поздней античности.
Примечания:
1.
Мелетинский Е.М. Мифы древнего мира в сравнительном освящении //
Типология и взаимосвязь литератур древнего мира. М., 1971. С.
68--133;
2.
Burkert Walter. Ancient mystery cults. Cambridge, Mass.,London,
1987. P.74-75
3.
Липинская Я., Марциняк М. Мифология древнего Египта. М. :Искусство,
1983. С.45-108.
4.
Пьер Левек. Эллинистический мир. М. : Наука, 1989. С.151-152.
5.
Malaise Michel. Les conditions de penetration et de diffusion des
cultes egyptiens en Italie. EPRO -22. Leiden: E.J.Brill, 1972. P.64.
6.
Vidman. Ladislav. Sylloge Inscriptionum religionis Isiacae et
Sarapiacae. Berolini: Walter de Gruyeter &Co, 1969. NN 397, 402,
407, 535, 411, 639.
7 Ibid.
NN 533, 583, 376.
8. Дж.
Дж. Фрэзер. Золотая ветвь. М. : Политиздат, 1984. С.329.
9.
Malaise Michel. Ibid. P.64.
10.
Vidman Ladislav. Ibid. NN 328, 450, 450a, 482, 487, 488, 507, 538,
539, 557.
11.
Иванов П. В. Мифологические представления италийских митраистов
(опыт реконструкции и интерпретации по данным иконографии и
эпиграфики) //Вестник Тамбовского университета. Сер. Гуманитарные
науки. Тамбов, 1998. Вып.1. С.77-79.
12.
Vermaseren M.J. Corpus Inscriptionum et monumentorum religionis
Mithriacae. - Vol. I. Hague Comitis. Nijhoff, 1956. NN 182-183, 287,
299, 389, 736.
13.
Burkert W. Ancient mystery cults. P. 106.
14.
Vermaseren M.J. Corpus Inscriptionum et monumentorum religionis
Mithriacae. - Vol.I. Hague Comitis. Nijhoff, 1956. NN 524, 696.
15.
Ibid. N705.
16.
Martin L.N. Hellenistic religions: An introduction. N.Y. Oxford,
1987. |
