|
1. Всяких
благ. Клея, люди, имеющие разум, должны просить у богов,
более же всего мы желаем и молим получить от них знание о
них самих, насколько это доступно людям; ибо и человек не
может принять ничего более великого, и бог даровать ничего
более священного, чем истина. Все остальное, в чем нуждаются
люди, бог дает им полностью, разума же и мудрости часть,
владея и распоряжаясь ими как своей особой собственностью.
Ибо божество блаженно не золотом и серебром и сильно не
громами и молниями, но способностью постигать и знанием.
Гомер провозгласил это прекраснее всего того, что он говорил
о богах:
"Оба они и единая кровь и единое племя;
Зевс лишь Кронион и прежде родился и более ведал"
Он ясно изрек, что превосходство Зевса более свято, ибо
старше знание и мудрость его. И я полагаю, что в той вечной
жизни, которая суждена богу, блаженство состоит в том, что
его знание ничего не упускает из происходящего, а если бы
отнято было познание и постижение сущего, то бессмертие было
бы не жизнью, но временем.
2. Поэтому устремленность к истине, особенно касающейся
богов, есть тяга к божественному, ибо она содержит изучение,
исследование и восприятие вещей священных и является делом
более святым, чем любое очищение и служение в храме; не
менее приятна она и богине, которой ты служишь, небывало
мудрой и расположенной к мудрости, само имя которой, как
представляется, говорит о том, что более всего ей присущи
способность познавать и знание. Ибо Исида греческое имя, так
же как имя Тифона, который, будучи врагом Исиды, беснуется в
своем невежестве и лживости и разрывает, и уничтожает
священное слово, которое богиня собирает, соединяет и
передает посвященным в таинства; и посвящение,
предписывающее постоянно умеренный образ жизни и воздержание
от многих видов пищи и любовных услад, ослабляет
разнузданность и любовь к наслаждениям и приучает людей
пребывать в служении непреклонными и суровыми, целью чего
является постижение Первого, Владычествующего и доступного
только мысли; богиня призывает искать его, и он пребывает
вместе с ней, рядом с ней и в связи с ней. Название же
храма, бесспорно, возвещает о постижении и знании сущего: он
именуется Исейон в знак того, что мы познаем сущее, если
разумно и благочестиво приблизимся к святыням богини.
3. Более того, многие пишут, что Исида дочь Гермеса, и
многие будто она дочь Прометея, потому что считают
последнего изобретателем мудрости и предвиденья, а Гермеса
грамматики и музыки. Поэтому в Гермополе первую из муз
называют одновременно Исидой и Справедливостью, ибо она, как
я уже говорил, мудра и открывает божественное тем, которые
правильно и справедливо зовутся гиерофорами и гиеростолами.
Это они несут и укрывают в душе, как в ларце, священное
слово о богах, чистое от всякого суеверия и суетности,
приоткрывая лишь некоторые части своего учения, то окутанные
мраком и затененные, то ясные и светлые, как те символы, что
явлены в священных одеяниях. Поэтому,
когда в них обряжают умерших жрецов Исиды, то это есть знак
того, что То Слово пребывает с ними и что, владея только им
и ничем больше, они отходят в иной мир. Но как не борода и
ношение рубища. Клея, делают философов, так не создают
жрецов Исиды льняное платье и бритье волос. Ибо истинным
служителем Исиды является тот, кто всегда по правилам
воспринимает все, что говорят о богах и что во имя их
совершают, исследуя это разумом и рассуждая о заключенной в
этом истине.
4. Однако большинству людей непонятны даже такие самые
общеизвестные и незначительные правила: почему жрецы удаляют
волосы и носят льняные одежды. Некоторые вообще не заботятся
знать это, другие же говорят, что жрецы отказываются как от
шерсти, так и от мяса потому, что они почитают овцу, бреют
голову в знак скорби, а лен носят из-за цвета, который он
испускает во время цветенья и который голубизной подобен
воздуху, окружающему мир. Но истинная причина для всего
этого одна: недозволено, как говорит Платон, нечистому
касаться чистого Отходы же и отбросы не чисты и не почтенны,
а принадлежащие к отходам шерсть, пух, волосы и ногти
рождаются и растут. И смешно было бы, если бы жрецы, удаляя
при очистительных обрядах свои собственные волосы, выбривая
и полируя тело, надевали бы и носили волосы животных. Надо
полагать, что когда Гесиод говорится пятипалом суку средь
цветущего пира бессмертных Светлым железом не наоо с
зеленого срезывать суши" он учит, что следует приступать к
празднику, очистившись от всего этого, а не прибегать к
очищению и удалению излишков во время священных церемоний.
Что же касается льна, то он рождается из бессмертной чемли,
производит съедобное семя и поставляет простую и чистую
одежду, не отягощающую защитой; она пригодна для всякого
времени года и, как говорят, менее всего плодит вшей. Но это
уже разговор иной.
5. Жрецы питают такое отвращение к природе отходов, что не
только отказываются от многих видов бобов, от овечьего и
свиного мяса, но во время очистительных обрядов удаляют из
пищи и соль, для чего есть много оснований, но также то, что
соль, возбуждая аппетит, заставляет больше есть и пить. А
считать соль нечистой из-за того, что в ней, когда она
застывает, как утверждает Аристагор, увязают и погибают
малые существа глупо. Говорят также, что Аписа поят из
особого колодца и вообще не подпускают к Нилу, и это не
потому, что считают воду нечистой из-за крокодилов, как
думают некоторые: ничто египтяне так не почитают, как Нил;
но считается, что нильская вода, когда ее пьют, вызывает
тучность и ожирение. Жрецы не желают этого ни Апису, ни
себе, но хотят, чтобы их тела удобно и легко обволакивали
души и чтобы божественное не было стеснено и обременено
смертным началом, которое бы одолевало и отягощало его.
6. Что касается вина, то из тех, кто служит богу в Гелиополе,
одни вообще не вносят его в святилище, ибо непристойно пить
днем, на глазах владыки и царя, другие употребляют его, но
мало. И у них есть много празднеств, когда вино под
запретом, когда они проводят время, предаваясь мудрости,
учась и уча божественному. И цари, сообразуясь со священными
предписаниями, пьют определенное количество, как пишет
Гекатей, ибо они жрецы Начали пить вино со времен Псамметиха,
а сначала его не пили и не совершали им возлияний как чем-то
приятным богам; напротив, вино считают кровью тех, кто
некогда воевал с богами; когда они пали и смешались с
землей, из них, якобы, произросла лоза. Поэтому пьянство
делает людей бешеными и безумными, словно они наполнились
кровью предков. Эвдокс во второй книге "Описания земли"
утверждает, что именно так об этом рассказывают жрецы.
7. Также морскую рыбу отвергают не всякую, но некоторые ее
виды, например, оксиринхиты рыбу, пойманную на крючок. Ибо
они почитают оксиринха и боятся, что крючок может оказаться
нечистым из-за того, что осетр клевал на него. А сиэниты
избегают фагра, потому что считается, что он приходит
одновременно с подъемом Нила и, являясь взорам как
добровольный глашатай, возвещает радостным людям о разливе.
Жрецы же воздерживаются от всякой рыбы. В девятый день
первого месяца, когда все остальные египтяне едят жареную
рыбу у своих наружных дверей, жрецы, не отведав блюда, жгут
ее у ворот, имея на то два объяснения; об одном из них,
священном и тонком, я расскажу потом: оно относится к
высшему учению об Осирисе и Тифоне; второе, ясное и
доступное, гласит, что рыбные блюда не являются необходимой
и простой пищей, а в свидетели берется Гомер, у которого и
изнеженные фракийцы, и жители Итаки, островной народ, не
пользовались рыбой, так же как и товарищи Одиссея в столь
долгом плавании и посреди моря, пока они не впали в крайнюю
нужду. Вообще египтяне считают, что море выделилось из огня
и, выходя за пределы мира, является не частью его или
элементом, но чуждым ему отбросом, вредным и губительным.
8. Ничего бессмысленного и фантастического, как думают
некоторые, ничего, проистекающего от суеверия, не вводят они
в священные обряды: одно имеет основанием нравственность и
пользу, другое не чуждо тонкостям истории и природы, как,
например, то, что связано с луком. Что Диктис, потомец
Исиды, хватаясь за лук, упал в реку и утонул это крайне
неправдоподобно. Но жрецы, остерегая себя от лука, брезгуют
им и отвращаются от него потому, что только он один
вызревает и зацветает при убывающей луне. И неприемлем он
для постящихся и празднующих, так как у первых, отведавших
его, вызывает жажду, а вторых заставляет плакать. Также и
свинью считают они нечистым животным, ибо имеется
представление, что чаще всего она спаривается при убывающей
луне и что у пьющего ее молоко тело покрывается проказой и
накожными струпьями. Историю же, которую они рассказывают
тогда, когда раз в год, в полнолуние, приносят в жертву и
едят свинью, и которая гласит, будто Тифон, преследуя при
полной луне кабана, нашел деревянный гроб, где лежали
останки Осириса, и разломал его, эту историю признают не
все; некоторые считают ее, как и многое другое, пустыми
россказнями. О древних же говорят, будто они презирали
роскошь, расточительность и наслаждения настолько, что в
Фивах, в храме, имеется по слухам стела, исписанная
проклятиями царю Миносу, который первым отучил египтян от
умеренного, бескорыстного и простого образа жизни. Говорят
еще, что Технакт, отец Бокхориса, во время похода на арабов,
когда запоздал его обоз, с удовольствием отведал первую
попавшуюся пищу, а потом, переспав глубоким сном на соломе,
возлюбил неприхотливость. По этой причине якобы он проклял
Миноса и с одобрения жрецов запечатлел проклятия на стеле.
9. Царей египтяне выбирали из жрецов или воинов, причем
военное сословие имело влияние и почести благодаря мужеству,
а жрецы благодаря мудрости. Выдвинувшийся из воинов тотчас
делался жрецом и становился причастным к мудрости, окутанной
мифами и речениями, несущими в себе смутные проблески и
отражения истины; несомненно, по этой причине они
символически выставляют перед храмами сфинксов в знак того,
что тайную мудрость заключает в себе их учение о
божественном. А в Саисе изображение Афины, которую они
называют Исидой, имеет такую надпись: "Я есть все бывшее, и
будущее, и сущее, и никто из смертных не приподнял моего
покрова". Также многие полагают, что собственно египетское
имя Зевса Амун (или Аммон, как неправильно произносим мы).
Себенит же Манефон считает, что это слово означает
"сокрытый" или "сокрытие". А Гекатей из Абдер говорит, что
египтяне употребляют это выражение в беседе, когда
обращаются к кому-нибудь, ибо оно и есть обращение. Поэтому
когда они взывают к высшему божеству, которое они считают
тождественным всеобщности и как бы незримым и сокрытым,
когда молят его показаться и обнаружить себя для них, то они
произносят "Амун". Таково благоговение египтян перед
мудростью, касающейся дел божественных.
10. Дают нам свидетельства и мудрейшие из эллинов: Солон,
Фалес, Платон, Эвдокс, Пифагор и, как некоторые утверждают,
Ликург, которые приезжали в Египет и общались с жрецами.
Говорят, что Эвдокс учился у Ксонофея из Мемфиса, Солон у
Сонхита из Саиса, Пифагор у гелиополита Ойнуфея. Особенно,
кажется, этот последний, восхитительный сам и восхищавшийся
жрецами, подражал их таинственной символике, облекая учение
в иносказание. Большинство предписаний пифагорейцев ничем не
отличается от так называемых иероглифических письмен,
например: не принимать пищу, сидя на колеснице; не есть свой
хлеб в праздности; не сажать пальму; не разгребать в доме
огонь ножом. И я, со своей стороны, полагаю: то, что эти
люди называют единицу Аполлоном, двойку Артемидой, семерку
Афиной, а куб Посейдоном это все сходно с обрядами,
изображениями и, клянусь Зевсом, письменами в египетских
храмах. Ибо, например, царя и владыку Осириса они изображают
с помощью глаза и скипетра. Причем некоторые толкуют его имя
как "многоглазый", потому что "ос" поегипетски значит
"много", а "ири" "глаз". Небо же, так как оно, будучи
вечным, не стареет, они изображают знаком сердца с
курильницей под ним. А в Фивах были выставлены безрукие
изображения судей, причем статуя главного судьи с сомкнутыми
веками в знак того, что справедливость неподкупна и
беспристрастна Символом воинов было резное изображение
скарабея, ибо у скарабеев нет самок, но только самцы.
Детенышей же они рождают в веществе, которое скатывают в
шар, заботясь о средстве питания не менее, чем о месте
рождения.
11. Итак, Клея, когда ты слушаешь те мифы, в которых
египтяне рассказывают о богах, об их блужданиях,
растерзаниях и многих подобных страстях, то следует помнить
о том, что сказано раньше, и не думать, будто что-либо из
этого произошло и случилось так, как об этом говорят.
Гермеса, например, называют собакой не в собственном смысле
слова, но, как говорит Платон, связывают с хитроумнейшим из
богов бдительность этой твари, ее неутомимость и мудрость,
ибо она различает дружественное и враждебное по своему
знанию или незнанию предмета. И никто не думает, что солнце,
как новорожденное дитя, поднимается из лотоса, но так на
письме изображают его восход, символически обозначая, что
воспламенение солнца происходит от воды. Также Оха, самого
жестокого и грозного из персидских царей, который убил
многих и, наконец, зарезал и съел с друзьями Аписа, прозвали
мечом, как до сих пор именуют его в каталоге царей; и я
полагаю, что таким образом обозначают не отдельное
собственно лицо, но сравнивают с орудием убийства жестокость
и испорченность характера. Итак, если ты будешь внимать
историям о богах подобным образом и будешь выслушивать их от
тех, кто толкует миф благочестиво и мудро, если ты всегда
будешь исполнять и блюсти предписанные обряды, понимая, что
нет для богов более приятного дела и более приятной жертвы,
чем истинное представление об их природе, тогда избежишь ты
суеверия, которое является злом не меньшим, чем безбожие.
12. А вот и сам миф в пересказе по возможности самом
кратком, с удалением всего ненужного и лишнего. Говорят, что
когда Гелиос узнал о том, что Рея тайно сочеталась с Кроном,
он изрек ей проклятие, гласящее, что она не родит ни в какой
месяц и ни в какой год. Но Гермес, влюбленный в богиню,
сошелся с нею, а потом, играя с луной в шашки, отыграл
семнадцатую часть каждого из ее циклов, сложил из них пять
дней и приставил их к тремстам шестидесяти; и до сих пор
египтяне называют их "вставленными" и "днями рождения
богов". Рассказывают, что в первый день родился Осирис, и в
момент его рождения некий голос изрек: владыка всего сущего
является на свет. Иные же говорят, что некто Памил,
черпавший воду в Фивах, услышал из святилища Зевса голос,
приказавший ему громко провозгласить, что родился великий
царь и благодетель Осирис; за это якобы он стал воспитателем
Осириса, которого ему вручил Крон, и в честь него справляют
праздник Памилий, напоминающий фаллические процессии. На
второй день родился Аруэрис, которого называют Аполлоном, а
некоторые также старшим Гором. На третий день на свет явился
Тифон, но не вовремя и не должным образом: он выскочил из
бока матери, пробив его ударом. На четвертый день во влаге
родилась Исида; на пятый Нефтида, которую называют Концом и
Афродитой, а некоторые Победой. Миф гласит, что Осирис и
Аруэрис произошли от Гелиоса, Исида от Гермеса, а Тифон и
Нефтида от Крона. Поэтому цари считали третий из вставленных
дней несчастливым, не занимались в это время общественными
делами и не заботились о себе до ночи. И рассказывают, что
Нефтида стала женою Тифона, а Исида и Осирис, полюбив друг
друга, соединились во мраке чрева до рождения. Некоторые
говорят, что от этого брака и произошел Аруэрис, которого
египтяне называют старшим Гором, а эллины Аполлоном.
13. Рассказывают, что, воцарившись, Осирис тотчас отвратил
египтян от скудного и звероподобного образа жизни, показал
им плоды земли и научил чтить богов; а потом он
странствовал, подчиняя себе всю землю и совсем не нуждаясь
для этого в оружии, ибо большинство людей он склонял на свою
сторону, очаровывая их убедительным словом, соединенным с
пением и всевозможной музыкой. Поэтому греки отождествляли
его с Дионисом. И говорят, что Тифон в его отсутствие ничего
не предпринимал, потому что Исида, обладая всей полнотой
власти, очень старательно стерегла его и наблюдала за ним,
по возвращении же Осириса стал готовить ему западню, втянув
в заговор семьдесят два человека и имея сообщницей эфиопскую
царицу по имени Асо. Он измерил тайно тело Осириса, соорудил
по мерке саркофаг, прекрасный и чудесно украшенный, и принес
его на пир. В то время как это зрелище вызвало восторг и
удивление, Тифон как бы в шутку предложил преподнести
саркофаг в дар тому, кто уляжется в него по размеру. После
того как попробовали все по очереди и ни одному гостю он не
пришелся впору, Осирис вступил в гроб и лег. И будто
заговорщики подбежали, захлопнули крышку и, заколотив ее
снаружи гвоздями, залили горячим свинцом, затащили гроб в
реку и пустили в море у Таниса, через устье, которое поэтому
и теперь еще египтяне зовут ненавистным и мерзким. Говорят,
что это случилось в семнадцатый день месяца Афира, когда
солнце пересекает созвездие Скорпиона, в двадцать восьмой
год царствования Осириса. Иные же утверждают, что это срок
его жизни, а не царствования. 14. Так как первыми о
случившемся узнали и разгласили это событие паны и сатиры,
обитавшие в местности у Хеммиса, то и теперь еще неожиданное
смятение и страх толпы называют паникой. Говорят, что Исида,
получив весть, тотчас отрезала одну из своих прядей и
облачилась в траурное покрывало там, где до сих пор город
носит имя Копт. Другие же полагают, что название это
означает "утрата", ибо говорят "коптейн" в смысле
"утратить". Рассказывают, что она блуждала всюду и никого не
пропускала без вопроса; также встретив детей, она спросила
их о гробе. Случайно они видели его и назвали устье, через
которое друзья Тифона вытолкнули ковчег в море. Поэтому
египтяне думают, что дети обладают даром предсказания и чаще
всего ищут у них пророчеств, когда они играют в священных
местах и болтают, что придется. А когда Исида узнала, что
любящий Осирис по ошибке сочетался с ее сестрой как с ней
самой, и увидела доказательство этого в венке из лотоса,
который он оставил у Нефтиды, то она стала искать дитя, ибо
Нефтида, родив, тотчас удалила его из страха перед Тифоном;
ребенок был найден с большим трудом и с помощью собак,
которые вели Исиду; она вскормила его, и он, названный
Анубисом, стал ее защитником и спутником, и говорят, что он
сторожит богов как собаки людей.
15. И потом, как рассказывают, она узнала о саркофаге, что
море пригнало его к берегу Библа и прибой осторожно вынес
его в заросли вереска. А вереск, в малое время выросши в
огромный и прекрасный ствол, объял и охватил его, и укрыл в
себе. Царь удивился размерам растения и, срубив сердцевину,
содержащую невидимый взору гроб, поставил ствол как подпорку
для крыши. Говорят, что Исида, узнав об этом от
божественного духа молвы, явилась в Библ, села у источника,
смиренная и заплаканная, и не говорила ни с кем, но только
приветствовала служанок царицы, ласкала их, заплетала им
косы и навевала от себя на их тело удивительный аромат. Лишь
только царица увидела служанок, как в ней возникло влечение
к незнакомке, волосам и телу, источающему благовоние. За
Исидой послали, а когда она прижилась, ее сделали кормилицей
царского сына, и говорят, что имя того царя было Малькандр,
а царицу одни называют Астартой, другие Саосис, а третьи
Неманус; эллины же назвали бы ее Атенаидой.
16. Предание гласит, что Исида выкармливала дитя, вкладывая
ему в рот вместо груди палец, а ночью выжигала огнем
смертную оболочку его тела; сама же, превращаясь в ласточку,
с жалобным криком вилась вокруг колонны и так до тех пор,
пока царица не подстерегла ее и не закричала при виде
ребенка в огне, лишив его тем самым бессмертия. Тогда
изобличенная богиня выпросила столп из-под кровли; легко
освободив его, она расщепила вереск, а потом, закутав его в
полотно и умастив миром, вручила царю и царице; и теперь еще
жители Библа почитают дерево, положенное в святилище Исиды.
И рассказывают, что она пала на гроб и возопила так, что
младший сын царя тут же умер, а старшего она якобы забрала с
собой и, поместив гроб на судно, отплыла. Но так как река
Федр перед зарей выпестовала в себе бурный ветер, она
разгневалась и иссушила русло.
17. И вот в первом же пустынном месте, оставшись наедине с
собой, она открыла саркофаг и, припав лицом к лицу, стала
целовать и плакать. А когда она заметила ребенка, тихо
подошедшего сзади и наблюдавшего это, то оглянулась и
бросила на него ужасный и гневный взгляд; мальчик не вынес
потрясения и умер. Другие рассказывают не так, но говорят,
что ребенок, как я об этом упоминал раньше, упал в море и
что в честь богини ему оказывают почести: якобы он тот самый
Манерос, которого египтяне воспевают на пирах. А некоторые
утверждают, что мальчика звали Палестин или Пелузий и что он
дал имя городу, основанному богиней. Они заявляют, что
Манерос, упоминаемый в песнях, первым изобрел музыку. Третьи
говорят, что это не чье-то имя, но выражение, употребляемое
в кругу пьющих и пирующих людей: да будет все это к счастью!
И якобы когда египтяне хотят сказать что-либо похожее, они
всякий раз восклицают: Манерос! Так что, несомненно, фигурка
покойника в ковчежце, которую им показывают, обнося по
кругу, служит не напоминанием о смерти Осириса, как полагают
некоторые, но, пуская несколько раз неприятного
сотрапезника, убеждают самих зрителей пользоваться и
наслаждаться настоящим, потому что все скоро станут такими
же.
18. И рассказывают, что потом, когда Исида ушла в Бут к сыну
Гору, который там воспитывался, и поместила гроб вдали от
дороги, Тифон, охотясь при луне, наткнулся на него и, узнав
тело, растерзал его на четырнадцать ' частей и рассеял их.
Когда Исида узнала об этом, она отправилась на поиски,
переплывая болота на папирусной лодке. По этой причине будто
бы крокодилы не трогают плавающих в папирусных челноках,
испытывая или страх или, клянусь Зевсом, почтение перед
богиней. И потому якобы в Египте называют много гробниц
Осириса, что Исида, отыскивая, хоронила каждый его член.
Иные же отрицают это и говорят, что она изготовила статуи и
дала их каждому городу вместо тела Осириса для того, чтобы
Тифону, если бы он победил Гора и стал отыскивать истинную
гробницу, пришлось отказаться от этого, так как ему называли
бы и показывали много могил. Из всех частей тела Осириса
Исида не нашла только фалл, ибо он тотчас упал в реку и им
кормились лепидоты, фагры и осетры, которыми гнушаются
больше, чем всякой другой рыбой. Исида же, по рассказам,
вместо него сделала его изображение и освятила фалл; в честь
него и сейчас египтяне устраивают празднества.
19. Потом, как гласит предание, Осирис, явившись Гору из
царства мертвых, тренировал и упражнял его для боя, а затем
спросил, что он считает самым прекрасным на свете. Когда тот
ответил: отомстить за отца и мать, которым причинили зло,
снова спросил, какое животное кажется ему самым полезным для
того, кто идет на битву. Услышав в ответ от Гора "конь", он
удивился и стал допытываться, почему конь, а не лев Тогда
Гор сказал, что лев нужен тем, кто нуждается в защите, а
конь нужен, чтобы отрезать и уничтожить бегущего врага.
Услышав это, Осирис обрадовался, ибо Гор был совсем готов
для борьбы. И рассказывают, что в то время как беспрерывно
многие переходили на сторону Гора, явилась к нему и
наложница Тифона Туэрис и что змею, которая ее преследовала,
убили друзья Гора; и до сих пор в память этого бросают
веревку и перерубают ее посередине. Что касается сражения,
то оно будто бы продолжалось много дней, и победил Гор.
Исида же, получив скованного Тифона, не казнила его, но
развязала и отпустила. У Гора не хватило терпения снести
это: он поднял на мать руку и сорвал с головы ее царский
венец. Но Гермес увенчал ее рогатым шлемом. Затем Тифон
предъявил Гору обвинение в незаконорожденности, но при
защите Гермеса Гор был признан богами законным сыном, а
Тифон потерпел поражение еще в двух битвах. Осирис же
сочетался с Исидой после смерти, и она произвела на свет
Гарпократа, родившегося преждевременно и имевшего слабые
ноги.
20. Таково примерно главное содержание мифа, если опустить
предосудительные истории, например, рассказ о растерзанном
Горе и обезглавленной Исиде. Когда такое говорят и так учат
о природе вечной и бессмертной, в которой более всего
познается божество, как будто воистину такое случалось и
происходило, тогда, как говорит Эсхил, "надо плюнуть и
очистить рот". Но об этом тебе нисколько не стоит
напоминать. И сама ты негодуешь на тех, кто придерживается
такого беззаконного и варварского учения о богах. Но ты
также знаешь, что не совсем похоже все это на убогие
россказни и пустые фантазии поэтов и логографов, которые,
как пауки, сплетают и тянут порожденную из себя произвольную
основу, но что есть здесь отголоски рассказов и преданий о
бывших событиях. И как математики говорят, что радуга это
отражение солнца, расцвеченное преломлением взгляда в
облаке, так и миф у нас изображение некоего понятия,
переводящего мысль на другое; на это намекают обряды,
содержащие траур и тем выражающие скорбь, а также устройство
храмов, частью выходящих в боковые галереи и светлые,
открытые коридоры, а частью имеющие под землей тайные темные
ризницы, подобные пещерам и ризницам фиванских храмов. Не
менее сложно и учение о гробницах Осириса, тело которого, по
преданию, покоится во многих местах. Говорят, что Диохетисом
называется тот единственный городок, который владеет
настоящим телом; но и в Абидосе чаще всего хоронят богатых и
могущественных египтян, потому что они якобы ищут чести
лежать в одной земле с телом Осириса. А в Мемфисе
выкармливают Аписа, который представляет собой образ его
души; там же будто бы покоится и тело. А название города
одни толкуют как "пристанище добра", другие по-своему:
"гробница Осириса". Говорят еще, что около Фил есть
островок, во всякое иное время нетревожимый и запретный для
каждого: и не залетают на него птицы, и не приближается к
нему рыба; но в определенный срок жрецы переправляются на
него, приносят заупокойные жертвы и украшают венками
надгробие, осененное деревом мефиды, которое превосходит
размерами любую оливу.
21. Но хотя в Египте и называют много гробниц Осириса,
Эвдокс утверждает, что тело покоится в Бусирисе, потому что
этот город был родиной Осириса: ведь не нуждается в
объяснении слово Тафосирис само это имя заключает в себе
название гробницы Осириса. А об обрядах рассечения дерева,
разрывания льна и заупокойного возлияния я умалчиваю, потому
что к ним примешано много сокровенного. И не только об этих
богах, но также обо всех других, не входящих в число
нерожденных и бессмертных, жрецы рассказывают, что у них
хранятся набальзамированные тела, за которыми ухаживают, а
души богов сияют в небе звездами, и что созвездие Исиды,
которое у египтян зовется Софис, греки называют Псом,
созвездие Гора Орионом, Тифона Медведем Еще рассказывают,
что все египтяне приносят предписанные продукты для гробниц
почитаемых животных и ничего не дают одни фиванцы, ибо они
не чтут никакого подверженного смерти бога, но только того,
кого они называют Кнеф, несотворенного и бессмертного.
22. Так рассказывают и так представляют дело многие, но есть
и такие, которые полагают, что все это воспоминания о
великих и удивительных делах и страданиях царей и тиранов,
которые за выдающуюся доблесть или могущество приписали себе
славу божественного имени и которые затем претерпели от
судьбы. Эти люди используют малейшее отступление от
рассказа, чтобы благоразумно перенести дурную славу с богов
на людей; при этом им помогают сами предания, ибо египтяне
рассказывают, что Гермес был короткоруким, Тифон красным,
Гор -^ белым, а Осирис темнокожим, как если бы природа их
была человеческой. К тому же Осириса именуют полководцем, а
Канопа кормчим, того самого, который, по их словам, дал имя
звезде. Судно же, которое эллины называют Арго и которое
является образом корабля Осириса, якобы почетно помещено
среди звезд и не далеко отстоит от созвездий Ориона и Пса,
почему египтяне и считают, что первое посвящено Гору, а
второе Исиде.
23. Но я боюсь, как бы не сдвинулось неподвижное и не
началась "война не только со многими временами" (как сказал
Симонид), но и "со многими племенами человеческими" и
народами, преданными вере в этих богов: ведь люди не
перестают сводить с неба на землю столь великие имена и
подрывать и уничтожать благочестие и веру, вложенную почти в
каждого с самого рождения, и тем открывать ворота чудовищу
безбожия и очеловечивать богов, и давать волю плутням
Эвгемера из Мессены, который, сам составив копии не
внушающих доверия и поддельных мифов, рассеивает по всей
земле неверие, потому что он произвел имена всех
предполагаемых богов скопом от имен полководцев, навархов и
царей, живших в древние времена и запечатленных золотыми
письменами в Панхоте; а письмена эти, как и должно, не
находили ни один варвар и ни один эллин, но только Эвгемер,
доплывший до Панхотов и Трифиллий, которых никогда и нигде
на свете не было и не существовало.
24. Ведь прославляют в Ассирии великие дела Семирамиды, а в
Египте Сезостриса; а у фригийцев до сих пор блистательные и
удивительные деяния называют "маника", потому что у них в
древности в числе царей был некий Манес, муж благородный и
могущественный, коего некоторые называют Масдесом.
Победителями и почти до края света провел персов Кир,
македонян Александр, однако они стяжали имя и память добрых
царей. Если же некоторые, вознесшись в кичливости и, как
говорит Платон, разжигая в гордыне душу юным жаром и
неразумием, приняли имена богов и настроили храмы, то слава
их процветала короткое время, а затем они, стяжав себе своим
кощунством и беззаконием суетную хвалу, "недолговечные,
подобные дыму, поднимаются и исчезают" и теперь, как
преступные наглецы, изгоняются из храмов и от алтарей и
ничего не имеют, кроме могил и памятников. Поэтому Антигон
Старший, когда некий Гермодот провозгласил его в стихах
сыном солнца и богом, сказал: "а раб, выносящий за мной
горшки, так обо мне не думает". И справедливо скульптор
Лисипп порицал художника Апеллеса за то, что тот, создавая
портрет Александра, дал ему в руки молнию, тогда как сам
Лисипп копье, славу которого, как веши настоящей и
принадлежавшей Александру, не уничтожит никакое время.
25 Однако лучше всего суждение тех, кто пишет, что история о
Тифоне, Осирисе и Исиде касаются страданий не богов или
людей, но великих демонов, о которых Платон, Пифагор,
Ксенократ и Хрисипп, следуя древним толкователям
божественного, рассказывают, что они были сильнее людей и
мощью намного превосходили нашу природу, но не обладали
божественным естеством в чистом и беспримесном виде;
напротив, так как их естество причастно к природе души и
ощущениям тела и воспринимает наслаждение и боль, то их
тревожат все несчастия, происходящие при таких переходах,
одних больше, других меньше. Так же у демонов, как и у
людей, существует различие между добродетелью и пороком.
Подвиги гигантов и титанов, воспеваемые эллинами, и некие
беззаконные деяния Крона, и сопротивление Тифона Аполлону, и
скитания Диониса, и странствия Деметры ничем не отличаются
от историй Осириса и Тифона и от других мифов, которые
каждый может услышать вдоволь. То же можно сказать и о том,
что скрыто в священных мистериях и обрядах и сохраняется от
глаз и ушей толпы.
26. Читали мы и у Гомера, как благородных людей он всякий
раз именует по-разному: и "богоподобными", и "богоравными",
и "умудренными богами", а сравнение с демонами употребляет
равно и для людей достойных, и для дурных:
"Ближе подойди, подобный демону:
зачем наводишь ты такой страх на аргивян?"
И опять:
"Но в четвертый он раз еще полетевши, как демон..."
А также:
"Демон! Старец Приам и Приамовы чада какое
Зло пред тобой сотворили, что ты непрестанно пылаешь
Град Илион истребить, благолепную смертных обитель".
Таким образом, природа и естество демонов разнородны и
неодинаковы. Поэтому Платон правую сторону и нечетные числа
относит к олимпийским богам, а все противоположное к
демонам. Ксенократ же полагает. что несчастливые дни и те
печальные празднества, которые предписывают бичевание, плач,
пост, поношения и сквернословие, не устраиваются ни в честь
богов, ни в честь добрых демонов, но что есть в окружающем
пространстве огромные и злобные, своенравные и мрачные
существа, которые радуются таким вещам и, получив их, не
вмешиваются ни во что. А Гесиод добрых и благородных демонов
величает "священными", "защитой людей", и "приносящими
богатство", и "имеющими царские почести" Платон же называет
этот род пророками и посредниками между богами и людьми и
говорит, что они относят на небо молитвы и просьбы людей, а
оттуда вниз приносят пророчества и благие дары. Эмпедокл
говорит, что демоны претерпевают наказания, если они
провинились или ошиблись:
"Ярость эфира гонит их в море,
Море изрыгает на твердь,
Земля в жар неугасимого солнца.
А оно в эфирный вихрь.
Один принимает от другого,
Но всех ненавидят"
и так до тех пор, пока. претерпев наказание и очистившись,
они не занимают место и строй в соответствии со своей
природой.
27. Такие и подобные им истории рассказывают и о Тифоне: как
из зависти и ненависти он совершил ужасные дела и. приведя в
расстройство все на свете, наполнил злом всю землю и море и
потом понес наказание, А мстительница, сестра и жена
Осириса, обуздав и уничтожив бешенство и ярость Тифона, не
пренебрегла борьбой и битвами, которые выпали ей на долю, не
предала забвению и умолчанию свои скитания и многие деяния
мудрости и мужества, но присовокупила к священнейшим
мистериям образы, аллегории и памятные знаки перенесенных ею
некогда страданий и посвятила их в качестве примера
благочестия и одновременно ради утешения мужчинам и
женщинам, которые претерпевают подобные же несчастия. И она,
и Осирис за доблесть из добрых демонов были превращены в
богов, как позже Геракл и Дионис, и не без основания
принимают они почести, равно причитающиеся богам и демонам,
и имеют власть повсюду, но больше всего над землей и под
землей. Говорят, что Сарапис не кто иной, как Плутон, а
Исида Персефона, так утверждает Архемах с Евбеи, понтиец же
Гераклид считает, что оракул в Канопе принадлежит Плутону.
28. А Птолемею Сотеру приснился колосс Плутона в Синопе,
хотя царь его не знал и никогда не видел, каков его облик; и
колосс приказал доставить его как можно скорее в
Александрию. Ничего не ведая о нем и раздумывая, где бы он
мог находиться, царь описал видение друзьям, и нашелся один
путешественник, Сосибий, заявивший, что видел в Синопе точно
такой же колосс, какой привиделся царю. И вот царь
отправляет в путь Сотелия и Дионисия, которые, потратив
много времени, с трудом и не без божественного содействия
похитили и увезли статую. Когда она была доставлена и
выставлена для обозрения, то товарищи эксегета Тимофея и
Манефона Себенитского рассудили, что это изваяние Плутона,
судя по Церберу и змее; Птолемея же они убеждают, что оно не
принадлежит никакому иному богу, кроме Сараписа. Итак, под
этим именем статуя прибыла не оттуда, где она находилась,
но, будучи помещенной в Александрии, получила египетсткое
имя Плутона Сарапис. И, конечно, изречение философа
Гераклита: "одно и то же Гадес и Дионис, для которого
безумствуют и празднуют Линей" склоняет к такому же мнению.
А те, кто полагает, что Гадесом называется тело, ибо душа в
нем как бы пьяна и безумна, те прибегают к жалким
аллегориям. Правильнее Осириса отождествлять с Дионисом, а
Сараписа с тем Осирисом, который получил это имя, когда
переменил естество. Поэтому Сарапис сопричастен всем людям,
как то известно об Осирисе тому, кто связан с храмовым
служением.
29. С другой стороны, не стоит обращать внимания на
сочинения фригийцев, в которых говорится, что Сарапис был
сыном Харопы, дочери Геракла, а Тифон сыном Эака и внуком
Геракла. Достоин презрения и Филарх, писавший, будто Дионис
первым привел из Индии в Египет двух быков, и одного из них
имя было Апис, а Яругого Осирис. Сарапис же якобы имя того,
кто все упорядочивает, происходящее от "сайрейн" слова,
которое иные толкуют как "украшать" и "упорядочивать". Все
что у Филарха бессмыслица, но еще большая бессмыслица у тех,
кто говорит, что Сарапис не бог, а названный этим именем
саркофаг Аписа, и что есть в Мемфисе некие медные ворота,
называемые вратами Забвения и Плача. Они открываются всякий
раз, как хоронят Аписа, издавая при этом тягостный и резкий
звук. Поэтому якобы, когда звучит любая медная вещь, нас
охватывает волнение. Умереннее те, кто утверждает, что имя
происходит от "сэбестай" и "сустай" и так или иначе
обозначает движение всего сущего. Большинство же жрецов
говорят, будто Апис и Осирис одно, поучая и наставляя нас,
что надо считать Аписа воплощенным образом души Осириса. Я
со своей стороны полагаю, что если имя Сарапис египетское,
то но означает "радость" и "веселье", и основываюсь на том,
что ве |
